Константин Никольский дал концерт в «Свалке» с таким же энтузиазмом, с каким двадцать лет назад играл в клубе «Мехтех» На сцену клуба «Свалка» Никольский вышел в сопровождении только барабанщика и басиста. Неужели будут втроем лабать, как Cream? Оказалось, нет. «Товарищ Кожин, пройдите, пожалуйста, на сцену», — объявил Константин, и через пару минут из недр клуба появился мрачноватый, с большими ушами и мощным лбом, весь сосредоточенный Игорь Кожин, бывший участник «Лиги Блюза» и один из лучших гитаристов страны. С ходу врубили В моей душе осадок зла. Эту мощную, захватывающую вещь вполне можно было бы поместить в учебник по блюзу, настолько классически в ней выражены двенадцатитактовая структура, шаффл* и блюзовая гармония. Народ завелся… Никольский постарел, поседел, надел очки, у него наметился второй подбородок, стала подергиваться левая бровь. Как-никак, скоро 52. Но при этом — ни грамма лишнего веса и такой же юношеский задор, как двадцать лет назад в ДК «Мехтех». Во время концерта он активно общался с публикой, шутил, в том числе в собственный адрес. Обращаясь к осветителям, которые все время экспериментировали со светом, то погружая сцену в полумрак, то ослепляя музыкантов разноцветными лучами, произнес: «Ребята, дайте нормальный свет и отдыхайте, пейте пиво». Исполнив песню Один взгляд назад (известную в народе как Ветерок), которая в новой, утяжеленной аранжировке с ревущим фузом звучит хард-роково, иронически прокомментировал: «Практически Deep Purple». Во время концерта ощущалось непривычное — идет живая музыка на русском языке, а звучит все — не придерешься: ритм-секция — как часы, играют синхронно, никто не лажает. Профи, одно слово. Кожин своей отточенной блюзовой игрой прекрасно соответствовал музыкальной концепции группы, использовал в основном не аккорды, а интервалы, преимущественно квинты и кварты. Исполняя соло, явно импровизировал, а вот Никольский за тридцать лет наверняка выучил все свои соло наизусть, они чувственно разливались из-под струн его «Телекастера» — самой блюз-роковой гитары из всех существующих. Помимо трех новых песен, Никольский исполнил практически все свои нетленки, такие, как Я сам из тех, Музыкант (чем вызвал бурный восторг у группы подростков в первых рядах), Мой друг художник и поэт, и другие. По саунду эти песни значительно отличались от того, как они звучали в репертуаре «Воскресения» много лет назад (усилены гитарные риффы), и от того, как сам Никольский делал их лет пять назад (не стало клавишных, а жаль — Шевцов неплохо наяривал на «Хаммонде»). Местами в аранжировках чувствовалось влияние Dire Straits. Среди зрителей, где преобладали лица 14–25 лет (наверное, узнали от своих родителей, что нужно слушать Никольского), нарастало оживление. Во время исполнения песни Ночная птица один коренастый волосатик с пивом в руке возбудился настолько, что подскочил вплотную к сцене и, дирижируя бутылкой «Клинского», стал орать Лети, я песню допою!, причем совершенно не в такт. Допеть песню волосатику не дали двое охранников, которые мгновенно скрутили певуна и удалили из зала. Понятие «русский рок» в последние годы приобрело негативный смысл. Имеется в виду, что для наших рокеров идея всегда была важнее, чем исполнительский уровень. Но идеи со временем утратили актуальность, а музыка так и осталась на уровне самодеятельности. Константин Никольский — редкое исключение из этого правила: его общечеловеческие идеи не стареют, а русский лиризм сочетается с западным подходом и исполнительским мастерством. Есть такой термин — evergreens, то есть нестареющие произведения. Можно смело сказать, что таковыми являются песни Никольского. Ветерок несет песню, которая еще не скоро станет забытой.
* Шаффл — восьмые триоли с пропущенной средней нотой, ритмическая основа блюза.
